Только что наткнулся на прикольную книгу:
Геннадий Сарданашвилли
Заметки теорфизика.
http://www.g-sardanashvily.ru/book.html(драфт версия)
http://www.g-sardanashvily.ru/sard-book.pdfЭпиграф 1:
Посвящается всем, кто не ушел из науки,
кто остался верен своей юношеской мечте,
потому что без мечты в науку не приходят.
Эпиграф 2:
Человек создан для того, чтобы он создал то,
что не может создать без него природа
О книге
Уже 35 лет я физик-теоретик и пока сам делаю все свои работы. В
мои 60 лет это редкость. Но и мне осталось максимум лет пять творческой
жизни. И я подвожу итоги.
Эта книга о науке: чем она занимается, как это делает и почему это ста-
ло плохо получаться. Созданная человечеством наука не универсальна,
слишком антропоморфна (см. раздел «Тупик гносеологии») и даже в основе
своих основ — математической логике и аксиоматике теории множеств —
исходит из повседневного опыта человека — млекопитающего из отряда
приматов на третьей планете системы желтого карлика на краю ничем не
примечательной спиральной галактики. Эта наука сталкивается с кардиналь-
ными трудностями, когда пытается описать, например, квантово-полевые
системы. С такой наукой у человечества нет большого будущего. Тупик! Как
найти выход? Это будет ясно потом, когда выход найдут. Если найдут.
По своему научному мировоззрению и менталитету я — советский
физик-теоретик. Именно ядерная физика (а с ней попутно физика высоких
энергий и теоретическая физика) стала приоритетным направлением со-
ветской науки, имевшим важнейшее практическое значение и для обороны,
и для индустрии. Конечно, отечественная математическая школа — мехмат
МГУ — котировалась на самом высоком мировом уровне, но ее достиже-
ния (КАМ теорема и др.) лежали скорее в «сфере чистого разума».
Это книга об отечественной науке. Упорно культивируется миф, что
СССР создал великую науку, что у нашей страны «громадный интеллекту-
альный потенциал» и т. д. Это ложь (см. «СССР. Кастрированная наука»).
Есть институты и университеты, здания и лаборатории, профессора и ака-
демики, но нет современной науки и современного высшего образования.
У меня есть большая претензия к человечеству. Человечество парази-
тирует на ученых. Эйнштейн жил на одну профессорскую зарплату, а Дар-
вин вообще ничего не получал. «Максвелл дал человечеству больше, чем
все фондовые биржи мира за всю историю их существования» — это сло-
ва Маргарет Тэтчер в ее бытность премьер-министром Великобритании.
Действительно, весь технический прогресс в XX веке основан на уравне-
ниях электродинамики Максвелла. А наш министр финансов заявил, что
ученые — нахлебники. Знает ли читатель, кто был королем или королевой
Великобритании при Ньютоне, мэром Афин — при Аристотеле или Рим-
ским папой — при Галилее? Греция навсегда останется великой страной
благодаря десятку творцов: Гомеру, Сократу, Платону… И так же Италия,
Франция, Англия… И Россия — тоже благодаря Толстому, Достоевскому,
Шостаковичу… Но не именами царей, генсеков и президентов.
В науке есть свой уникальный кайф. Научный результат — это истина
навсегда. И как бы смотришь в вечность, и вечность смотрит на тебя. И ты
наравне с Богом, сотворившим мир (если Бог есть), или сам Бог (если Бога
нет). Правда, этот кайф редок и кратковременен. И вечность не совсем
вечность, а примерно 20 млрд лет до лептонной смерти Вселенной, а то и
всего 2 млрд лет до взрыва нашего Солнца. Это немного огорчает.
Я материалист, но религия — неотъемлемый атрибут всякой разумной
формы жизни. В моей книге Бог — это не «местечковый» бог какой-либо
конкретной религии. Религий на Земле сотни. А в галактике? А в метага-
лактике? В моей книге Бог понимается как трансцендентный абсолют (ес-
ли Бог есть) или идея трансцендентного абсолюта (если Бога нет). Суще-
ствование или несуществование такого Бога в принципе недоказуемы, а
следовательно, как ученый-материалист, я должен допускать возможность,
что он есть (см. «О гипотезе Бога»). Впрочем, скоро, возможно, все выяс-
нится. Для ученого смерть — это заключительный эксперимент, что не-
сколько утешает.
Конечно, эта книга и о себе самом. «Скромность — это достоинство,
когда других достоинств нет», — сказал кто-то из «великих». Первые два
раздела книги («До физфака» и «Физфак. Полувысшее образование») осо-
бенно автобиографичны: «я, я, я…». Не надо, пожалуйста, думать, что ав-
тор столь сильно озабочен собой. Правда, мне с самим собой всегда было
интересно. Надеюсь, что по прочтении книги у читателя не разовьется
комплекс неполноценности.
Вопреки моде в книге нет ничего о сексе. Об этом, пожалуйста, к ка-
кому-нибудь дворовому коту. Мужчина, который очень носится с этой сво-
ей штукой, смешон. Таких штук на Земле около 3 млрд, не считая кроли-
ков, уже упомянутых котов и др. Например, некую нашу путешественницу
очень впечатлили гениталии слона, ведь, как известно, «слоны в диковин-
ку у нас». Хотя и любовь без секса — это что-то убогое (при всем уваже-
нии к Данте и Петрарке). Хочется не только восхищаться женщиной, но и
потрогать ее, и…. Если же мужчина самоутверждается с женщиной, он —
слабак. Мужчина должен утверждаться в деле. Впрочем, у женщин, по-
видимому, иное мнение, ибо самые «мужчинистые» мужчины: гомеров-
ский Менелай, библейский царь Давид, евангельский Ирод Великий, рим-
ский император Август, наш Петр Первый и даже Наполеон, как известно,
были в пренебрежении у своих жен, причем самых ими любимых. Мне
это близко. Я тоже в пренебрежении у своего кота.
Примечание. По всей книге если написано, например, «50-е годы»,
имеются в виду 50-е годы XX века. Мне все еще странно писать: «В 70-е го-
ды прошлого века я занимался…». Неужели я такой патриарх?
Благодарность. Я хочу поблагодарить Сергея Пищикова, мужа моей
старшей дочери Лены, который («старик должен поспешить!») побудил
меня написать эту книгу, и Лену — за «щадящее» редактирование.
